Книга Король в моем плену  - Стелла Вайнштейн

— Не м-могу, вашблагородие.

Граф наклонился ко мне и зашептал на ухо:

— Госпожа, мне удалось поговорить с некоторыми из старых знакомых. Во дворце творится нечто неладное, но пока они боятся рассказывать детали. Я пока не стал прощупывать глубже, надеюсь, сегодня удастся вытянуть подробности.

— Как Рейс?

— Томится тоской, прекраснейшая. Мне устроили приватный допрос о вашем состоянии. Не беспокойтесь, я отвлек его бесконечными жалобами за отнятые владения, и мою аудиенцию сократили до минимума.

— Граф, я восхищаюсь вашей смекалкой. Поверьте, благодарность ведьмы многого стоит.

— Я давно осознал, что вас стоит иметь в друзьях. Умоляю, госпожа, зовите меня Дилан.

— Согласна, нам следует вести себя как близкие люди даже наедине.

— Вы оказываете мне огромную честь.

— Зови меня Эвитеррой, Дилан. Кстати, расскажи-ка, каким образом потомственный граф решил просить у меня руки простой экономки?

Сиенна застилала постель графа, не смея приблизиться к нам. На всякий случай она бросала едкие взгляды на слишком близко стоящую парочку. Кстати, ревности в ее взгляде не было. Экономка с полным принятием отнеслась к задуманному спектаклю. Она слишком хорошо понимала, как сильно я люблю Рейса, а также была уверена в непоколебимой преданности графа. Последнее представляло для меня загадку.

— Не составило труда понять, что именно Сиенна привела вас в замок и стала причиной моего проклятия. — Граф улыбнулся уголком губ. — Сперва я ненавидел ее. Затем решил завоевать симпатию, надеясь вымолить прощение, тем самым разрушив чары. Как часто бывает в таких случаях, чем больше я узнавал ее привычки и характер, тем сильнее жаждал ее общества. Облик зверя позволил засыпать у ее груди, слышать потаенные мысли, сказанные безмолвному существу на ухо. Ваш урок, Эвитерра, научил меня ценить человеческое тепло. Граф Вейнер не мог позволить себе любить и быть любимым, а я могу.

Тяжело вздохнув, я отступила, отвернувшись, не давая графу рассмотреть выражение моего лица. А думала я, как всегда, о Рейсе. В отличие от графа, с легкостью расставшегося с титулом и привилегиями, как с тягостной ношей, Рейсвальд не сможет перестать быть королем. Даже если сумею оградить его от заговора, у наших отношений нет будущего.

А потом опять огоньком в груди загорелась надежда: даже без совместного будущего, пусть он будет счастлив! Пусть моя любовь станет его золотым щитом от невзгод!

За окном стремительно темнело, графа следовало приготовить к балу. Кстати, после аудиенции у короля в покои Вейнера пожаловал портной, снял мерки и вскоре доставил костюм, севший на Дилана как влитой.

Граф поправлял шитый золотом обшлаг и откровенно любовался собой, когда в дверь постучали. Я отошла вглубь комнаты, стараясь устроиться в незаметном уголке. Сиенна оправила передник и, оглянувшись на Вейнера, направилась к двери.

Вытянувшись стрункой, на пороге стоял высокий худощавый паж лет шестнадцати.

— Некая Либби удостоена аудиенции у ее высочества! — заявил он ломающимся голосом подростка. — Сейчас!

— Простите? — пролепетала Сиенна.

— Вы ошиблись, — не оборачиваясь, отрезал граф, поправляя воротник. Ее высочество, скорее всего, желала видеть меня.

— Простите, ваше сиятельство, ошибки быть не может. Принцесса желает видеть вашу спутницу, Либби. Желательно без промедлений.

Изображая крайнюю степень страха, я перебирала в руках складки платья, затравленно смотря на графа, хотя внутри все гудело от нервного возбуждения — зацепило! Выбранный образ привлек внимание принцессы, сестры Рейса, знать бы еще, чем именно…

Граф открыл рот, намереваясь вызваться в провожатые, но я послала голос на расстоянии: «Не будем отпугивать хищников».

— У меня нет времени провожать Либби, бал на носу. — Граф послушно отвернулся к зеркалу, продолжая прихорашиваться. — Передайте ее высочеству от меня нижайший поклон и заверения в вечной преданности.

— Будет сделано, ваше сиятельство.

Мои губы дрожали, голубые глаза полнились слезами от обиды, и к двери я потащилась ссутулившись, полный позор для любой дворянки. Либби не была из благородных, она не умела скрывать мысли или вести себя с достоинством.

Паж смотрел на меня со смесью подросткового вожделения и презрения. Он сполна оценил расстановку сил и понял, что граф для меня не защитник. В тесном коридоре этот юнец, пахнущий немытыми подмышками, попытался прижать меня к стене, и между нами завязалась небольшая потасовка.

Я заревела, принялась царапаться и пинаться, защищая «девичью честь».

— Что тебе, жалко, да? Подумаешь, не убудет.

Он брезгливо вытер влажные губы, которыми за мгновение до этого пытался дотянуться до моей шеи.

К горлу подступила волна тошноты. Я готовилась к липкому интересу, но, видимо, меня избаловало уважительное отношение окружающих мужчин. Уважали они силу, а сейчас, в шкуре бесправной шлюхи, меня грубо унизили.

— Нет никакой принцессы, да? Ты меня выманить хотел?

— Отчего же, ее высочество ждет тебя. Как раз предстанешь перед ней во всей красе, поймет, с кем имеет дело. Да и графу своему скоро надоешь, будешь сама бегать за мной и просить милости. Только кому ты нужна!

ГЛАВА 27

Не доверяйте фрейлинам

Сестра Рейсвальда ждала меня в персиковой комнате. Она была уже готова к балу, облаченная в вельветовое коралловое платье с серебряной отделкой. Если принять во внимание возраст, а по моим расчетам Сильвине было около сорока, она смотрелась настоящей красавицей с гладкой кожей, длинными ресницами, красиво уложенными светлыми локонами. Как у актрис Голливуда, ее возраст терялся в блеске драгоценных камней, скрывался стройностью талии и гладкостью шеи. Лишь руки, предатели любой женщины, выдавали истончившейся кожей, что Сильвина ровесница герцогини Уинн.

— В-ваше высочество, — промямлила я, приседая в глубоком реверансе и чуть не оступившись от поддельного волнения. На самом деле мне было весело, и я наслаждалась каждой минутой. Иногда нужно немного лицедейства, чтобы почувствовать себя настоящей.

— Ее никто не видел? — нервно спросила Сильвина мелодичным переливчатым голосом. Дождавшись отрицательного ответа от пажа, повернулась ко мне: — Я слышала, ты прислуживала ведьме. Какая она?

— Я не-не… — промямлила я, собираясь с мыслями, а потом брякнула первое, что в голову пришло: — Т-терпеть ее не могу, ваше высочество, вы уж простите меня.

— Вот как! — Она запрокинула голову и счастливо улыбнулась. — Отчего же?

— Бешеная она, как пить дать, на голову стукнутая, видит Единый. Я сбежала, ваш-высочество, только пятки сверкали. За его сиятельством увязалась, уж как его умоляла, чтоб взял.

— А ты забавная, — повернув голову чуть набок, отметила принцесса, рассматривая меня, как невиданную зверушку. — Фрейлины двуличны и никогда не говорят то, что думают. Для них будет уроком, если я тебя приближу. Ох, какая забавная шутка, уверена, Рейсвальд будет в ярости. Поделом ему за то, что Катрин опозорена до конца жизни разорванной помолвкой.